На границе Европы и Азии

Установленный на въезде в Нефтекумск монумент напоминает, что город стоит в том самом месте, где Европа встречается с Азией. Впрочем, такая географическая подробность бросается в глаза и безо всякого напоминания. Вполне цивилизованный город с проспектами, фонтанами и монументами посреди бескрайней степи с могильными курганами. Перекресток частей света, эпох, культур... Нефтекумску 47 лет, здешней нефтедобыче более полувека, а ногайская степь и вовсе без возраста, поскольку была здесь всегда. Попробуем рассказать о том, как живется людям в этом окраинном районе Ставрополья. Хотя прекрасно понимаем, что одной командировки явно недостаточно, чтобы рассказать о здешней жизни во всем ее многообразии. И все же постараемся сделать это, используя новую рубрику газеты под условным названием «Письма из глубинки». Появилась она у нас именно для того, чтобы рассказывать о проблемах этой самой глубинки и о жизни в тех местах, куда долго, а порой и нелегко бывает добираться из столичного Ставрополя.

Письмо 1.
Перестройка требует жертв?

Уже сами названия района и города достаточно красноречиво говорят о том, что в основе местной экономики - нефть. Первый ее фонтан ударил в далеком 1953-м. И дальше пошло-поехало. Это месторождение было признано перспективным. Добытчикам «черного золота» надо было где-то жить. В 1958-м заложили фундамент первого дома будущего города. В 1960-м образован Нефтекумский район. В последние годы ежегодная добыча нефти стабилизировалась здесь на уровне одного миллиона тонн. Это немало. Однако «ставропольский Кувейт», как иногда еще называют район, богат не только подземными кладовыми. Вместе с добычей нефти здесь интенсивно развивалось сельское хозяйство, особенно овцеводческая отрасль. Местные сельхозпредприятия кормили своим хлебом район. А еще здесь растет очень хороший виноград, из которого делают качественное вино. В последние годы построены, достроены, оснащены оборудованием и работают пивзавод, молочный комбинат, мясокомбинат, хлебозавод.

Нефть же продолжала оставаться фундаментом местной экономики, давая львиную долю поступлений в районный бюджет. Который, к слову сказать, никогда не был дотационным и все эти годы выполнял роль донора для краевой казны. Вплоть до... нынешнего 2005 года. А связано это в первую очередь с началом эксперимента по реформе местного самоуправления. Точнее, в связи с перераспределением налоговых потоков между федеральным, региональным, районным и муниципальным бюджетами.

По расчетам председателя Совета муниципального района П. Лиманова, из 12 муниципальных образований лишь два кое-как могут теперь просуществовать на собственные средства. И то - затянув пояса. Глава администрации района М. Товчигречко еще более пессимистичен в оценках:

- Изъятие из районного бюджета основных налоговых поступлений, таких, как доли налога на прибыль и налога на имущество наших предприятий, привело к тому, что впервые за всю свою историю весь район и все муниципальные образования стали дотационными.

Обидно это осознавать представителям районной власти? Еще как обидно. Особенно если учесть, что нефти здесь меньше добывать не стали. А за последние годы еще и серьезно увеличили объем внутреннего валового продукта.

Конечно же, отнюдь не от хорошей жизни здесь решили наладить работу со «спонсорами», реальными и потенциальными. Собрали вместе всех руководителей местных предприятий, хозяйств, акционерных обществ, предпринимателей. Накрыли для них стол. В торжественной обстановке с концертными номерами чествовали тех, кто помогал материально детским садам, школам, больницам или на свои средства ремонтировал дороги, выделял продукты, благоустраивал населенные пункты.

Впрочем, спонсоры - это хорошо, а собственные средства в районном бюджете - гораздо лучше.

М. Товчигречко перечисляет все, что удалось здесь сделать с 1997 года, когда стал главой администрации района.

- Молокозавод находился в предбанкротном состоянии. Мы его фактически реанимировали, оснастили новым оборудованием. То же самое с хлебозаводом. Мясокомбинат 14 лет считался долгостроем, его достроили, запустили холодильный, забойный, колбасный цехи. Пивзавод тоже достроили, запустили, теперь наше пиво завоевало несколько призов на всероссийских конкурсах. В 2003 году сделали капитальный ремонт в центральной районной больнице, приобрели для нее новую медтехнику. Тогда же закупили 240 коров и телок для местных сельхозпредприятий, чтобы обеспечить своей молочной продукцией детские сады и школы. И все это на средства районного бюджета.

К этим словам главы стоит добавить, что и с краевым бюджетом нефтекумцы порой щедро делились, отдавая по просьбам минфина часть своих налоговых поступлений в краевую казну. Да, были деньги в былые времена!

Теперь вот оставшихся налоговых поступлений району хватает лишь на зарплату да на оплату коммунальных услуг бюджетных организаций. Ни о каком новом строительстве, переоборудовании предприятий, а значит, и о развитии района за счет собственных средств речи не идет.

И вот что еще удивляет. Оказывается, от реформы больше всего пострадала столица «ставропольского Кувейта». Годовой бюджет города Нефтекумска на 66 процентов теперь состоит из дотаций и субсидий краевого бюджета. Впервые за всю его историю опять же из-за перераспределения налоговых потоков.

- Нас попросту заставили идти с протянутой рукой и выпрашивать те средства, которые раньше город сам зарабатывал, - говорит глава городского совета Л. Киселев.

Вот такое пока отношение у руководителей города и района к эксперименту, который начат в Ставропольском крае. А с будущего года эксперименту суждено стать основой для общероссийской перестройки местной власти в городах и селах на всей территории РФ - от Калининграда до Камчатки. Сама «экспериментальная площадка» может от этого и выиграть. Все-таки реформу на Ставрополье начали на год раньше других субъектов Федерации. К 2006 году появится у нас и кое-какой опыт, и свои наработки. Но только случиться это может, если экспериментом удастся оперативно управлять, учитывая промежуточные результаты. Как положительные, так и отрицательные.

В Нефтекумске их уже учитывают. В феврале здесь подготовлена первая аналитическая справка о ходе реформы. Процитирую из нее всего один абзац: «...в региональном законодательстве появилась норма, предписывающая снижение объема дотаций при превышении объема поступающих налогов. Это положение абсолютно не стимулирует рост доходной части местного бюджета». Иными словами, нет у городских властей прямой заинтересованности увеличивать поступления в свой бюджет. Значит, не будут развивать здесь предприятия и отрасли, которые помогли бы городу жить за свой счет? А ведь собственно в этом и заключается главный смысл реформы. Учтется ли первый отрицательный опыт?

Письмо 2.
Диалог в мечети

Мечеть в Новкус-Артезиане - это обычный сельский дом с жестяным полумесяцем над входом. Полы в коридоре и комнатах застланы коврами. Мебели - никакой.

В самой просторной комнате, которую можно бы было назвать гостиной, собрались несколько десятков человек. Местные мусульмане пришли на встречу с одним из кандидатов в муфтии Ставропольского края М. Рахимовым. Да, все идет к тому, что будет у нас свой муфтият, независимый от духовного управления мусульман в Карачаево-Черкесии.

Знакомство с имамом началось с его биографии. Родился в Теберде, после школы стал студентом политехнического института, а затем отправился изучать ислам в Бухару. Хорошее духовное образование подтверждается, в частности, и умением держать себя с незнакомыми людьми, свободной речью, изобилующей фактами из истории, легкими переходами с русского языка на арабский. Спокойный, ровный тон диалога с местными жителями был нарушен лишь однажды, когда имама спросили о ваххабизме. Уже в формулировке этого вопроса прозвучало то, что здешних мусульман тревожит больше всего: «Представителей одной национальности правоохранительные органы считают боевиками, только узнает милиция, что ты ногаец, сразу подозревать начинает...». Как говорится, тревога имеет право быть.

Предыстория этой проблемы в том, что жители Новкус-Артезиана, Каясулы и Тукуй-Мектеба - трех ногайских селений в Нефтекумском районе - пострадали от ваххабизма самым жестоким образом. Потеряв на чужой войне местных парней. Все начиналось в конце ХХ века, когда в здешние аулы зачастили гости из Саудовской Аравии и Чечни. Были среди них и священнослужители, проповедовавшие, по их взглядам, «чистый ислам». Правда, чистоту его надо было отстоять в борьбе с «неверными».

А потом в мечетях Каясулы и Тукуй-Мектеба появились имамы Батырбек Бакеев и Муртазали Заракаев. Эти муллы, как выяснилось, оказались самозванцами, которых никто на духовные должности не назначал. Зато, по рассказам, были они людьми состоятельными, запросто могли, вытащив из кармана пачку долларов, выделить нуждающимся единоверцам материальную помощь. И тут надо сказать, что местные ногайские села и аулы трудно назвать процветающими. В Тукуй-Мектебе сельхозпредприятие окончательно обанкротилось. В Каясуле и Новкус-Артезиане большая безработица, особенно среди молодежи. А тут такие деньги! И вполне конкретное предложение решить свои материальные проблемы, отправившись на учебу в исламский институт «Кавказ».

Никаким институтским образованием там не пахло, а «ректором» был международный террорист Хаттаб. Самые прозорливые студенты из числа ногайской молодежи сразу же сообразили что к чему, когда их переодели в камуфляж, а вместо Корана изучать предложили взрывное дело. Некоторые смогли сразу же вернуться домой. Но много их и осталось - из страха, из любопытства, по убеждению... В итоге сепаратисты в Чечне получили новое боевое подразделение под названием «ногайский батальон». По оценкам сотрудников ФСБ, против федеральных сил в нем воевали около 100 выходцев из Ставропольского края. Среди них есть теперь убитые, искалеченные, есть те, кто находится в розыске и вынужден скрываться.

В общем, тяжелая история. В Каясуле и Тукуй-Мектебе в 2003 году прошли многолюдные сходы, после чего жители изгнали из мечетей мулл-ваххабитов, к тому же оказавшихся главарями банд, на счету которых убийства пяти милиционеров и покушения на местных правоохранников. Сейчас оба «священнослужителя» осуждены и отбывают длительные сроки.

Как теперь местные ногайцы относятся к ваххабизму и ваххабитам, думаю, понятно. Примерно как потерпевшие к своим обидчикам. Явно без симпатии. Но не вычеркнешь эти факты из истории. И, конечно, в очередной раз скажут теперь нам, газетчикам, представители этой национальности: опять вы про ногайский батальон! Сколько можно вспоминать? И все же известное предостережение тем, «кто старое помянет», вряд ли подходит в качестве меры по урегулированию межнациональных отношений. Очень деликатной темы, особенно в таком многонациональном районе, как Нефтекумский. Тут другие методы нужны.

В мечети Новкус-Артезиана кандидат в муфтии говорил, например, о том, что в некоторых районах соседнего Дагестана ваххабитов теперь не пускают в мечети. А муллы там - главные враги ваххабитов, как и представители правоохранительных органов. Потому что приверженцы «чистого ислама» противопоставили себя исламу истинному. Очень миролюбивой, по его словам, религии. И еще. Пожалуй, самое главное предложение. Чтобы у живущих вместе на одной земле не было негативного отношения к ногайцам и к другим мусульманам, сами они тоже не должны замыкаться в своем кругу. Представителей милиции и местных администраций, как и представителей других религий, не только можно, но и нужно приглашать на собрания мусульман - джамааты. А также в мечети, на свадьбы и праздники. Чтобы сами увидели. Убедились. Поверили. И больше не вспоминали.

Письмо 3.
Забытый полигон

Даже само здание правления ОПХ «Каясулинское» создает впечатление солидности, основательности, степенности. Высокие потолки, толстенные стены, отделанный дорогой плиткой фасад. Дворец какой-то, а не правление. Ну а многочисленные бархатные знамена, вымпелы и кубки на входе, по идее, должны включить у всех посетителей память о не столь далекой эпохе ударных пятилеток. Скорее, даже тоску, если сравнивать прошлое с настоящим.

В 1974 году бывший овцесовхоз стал базовым хозяйством Ставропольского НИИ гидротехники и мелиорации. Призван был доказать всей стране, что даже на засушливых почвах восточного Ставрополья, где температура воздуха летом зашкаливает за 50 градусов, а дождей не бывает по 2-3 месяца, сельское хозяйство может быть высокодоходным.

Экономический расцвет опхоза пришелся на то время, когда первым секретарем Ставропольского крайкома КПСС работал М. Горбачев. Делегации сюда приезжали со всего Союза, особенно из среднеазиатских республик со сходными климатическими и сельскохозяйственными условиями. Посмотреть им было на что. Здесь получали на орошаемых полях баснословные урожаи. Благодаря этим урожаям содержали 65 тысяч овец. Здесь опробовали новейшую систему капельного орошения. Здесь смогли внедрить австралийскую методику выращивания животноводческого молодняка «на клетках» - это когда в течение нескольких месяцев отары перегоняли с одного поля на другое, и на каждом рос тот самый корм, который необходим был для развития овец определенного возраста.

Общероссийский сельскохозяйственный кризис в 90-е годы ХХ века больнее всего ударил по овцеводству. После того как армия наша отказалась от шерстяного обмундирования, сотни тонн шерсти оказались невостребованными, а закупочные цены на нее были ниже себе-стоимости. Во многих хозяйствах извели на шашлыки почти все поголовье. В Каясуле этого не произошло. И все же, что такое девять тысяч голов сейчас против 65 тысяч в лучшие годы? Понесли здесь и другие потери. Численность работающих в «Каясулинском» тоже сократилась - почти вдвое. Год от года стареет машинно-тракторный парк - новые трактора и комбайны стали не по карману.

Но даже российскому аграрному кризису оказался не по зубам наработанный в этом хозяйстве потенциал - экономический, человеческий и научный. Здесь по-прежнему содержат две тысячи голов крупного рогатого скота, в том числе 700 коров, которые в основном и обеспечивают сырьем Нефтекумское АО «Молоко». Что самое интересное, средняя урожайность зерновых в последние пять лет здесь выше, чем за период любой ударной пятилетки. Все-таки наука - великое дело для сельхозпроизводства. Кстати, статус государственного опытного хозяйства сыграл еще одну значимую роль для «Каясулинского». Землю здесь на паи не делили, и поэтому в отличие от соседних сельхозпредприятий опхоз на части не дробили. И ни одного хозяйственного объекта не разрушили. Поэтому и в условиях отсутствия прежней государственной поддержки опхоз продолжает оставаться рентабельным. Прошлогодняя прибыль - почти пять с половиной миллионов рублей. Средняя заработная плата здесь 5-6 тысяч - тоже очень неплохо по нынешним временам. Особенно если учесть, что многие другие хозяйства в этой засушливой зоне вовсе прекратили существование.

А еще от эпохи социалистических пятилеток здесь сумели сохранить различные меры поощрения своих лучших тружеников. Правда, переходящие знамена, вымпелы и грамоты особым почтением нынче не пользуются. Не то время на дворе! Поэтому лучшие комбайнеры на жатве теперь получают в «Каясулинском» по бычку. Причем вес животного зависит от намолота. Телятницы, доярки, скотники тоже участвуют в трудовом соревновании. Призы победителям - кроме денег, еще и коровы, быки, телята, овцы. Для специалистов и руководителей тоже разработаны условия трудового соперничества с натуральными премиями за 1-2-3 места. И поэтому опхоз продолжает оставаться вполне успешным сельхозпредприятием.

Про науку здесь не забыли. По-прежнему сотрудничают с различными НИИ, но теперь только на хоздоговорной основе, с четким разграничением, кто и за что должен платить и возмещать возможные риски от внедрения новаций в хозяйственную практику. Нет в этой дружбе науки с производством прежнего размаха. Но эффект есть.

- А имеются ли у вас в Каясуле сейчас такие наработки, которым могли бы научить агрономов и животноводов из других государств и регионов? - спрашиваю заместителя директора опхоза В. Сукочева.

- Конечно, научим. Пусть приезжают.

Жаль, что за опытом в Каясулу приезжают теперь немногие.

Письмо 4.
Невостребованные покойники

В нефтекумский корпункт «Ставропольской правды» обратился старожил города Виктор Иванович З. Когда-то он работал водителем. Потом был мастером по наладке сложной бытовой техники. Создал семью. Растил двоих сыновей. Повзрослевшие ребята потом и сами обзавелись семьями. А вот у Виктора Ивановича жизнь покатилась под горку: рано похоронил жену. Выйдя на пенсию, остался один в трехкомнатной квартире. Жить бы спокойно на старости, но не получилось. Сбережения, которые собирал годами на новую автомашину и мебель, в момент обесценились. Не в лучшем положении оказались и сыновья.

Поэтому на семейном совете было решено продать трехкомнатную квартиру, движимое и недвижимое имущество, чтобы все смогли хоть как-то поправить свое материальное положение. Отцу досталась комната в общежитии.

А тут новая беда.

- Погиб мой старший сын, сбила его машина, - сообщил Виктор Иванович. - Лежит в морге который день, а я не могу его забрать, по-человечески похоронить. Не на что...

Как помочь ему? Обратились на те предприятия, где работали раньше родители погибшего, но вместо прежних организаций здесь уже новые фирмы, частные предприятия, ООО, руководители коих слыхом не слыхивали о Викторе Ивановиче и его сыне: «А кто они нам и почему мы должны оказывать помощь незнакомым людям?»

Со своей бедой Виктор Иванович кинулся на последнее место работы сына: уж там-то не откажут. Но ошибся. Сдав помещение в аренду новым хозяевам, прежние предприниматели перебрались куда-то.

Тогда вместе с младшим сыном отправился за материальной поддержкой к другому предпринимателю, у которого сын работает по найму. Попросил одолжить энную сумму на похороны. Предприниматель не отказал, но поставил условие: тот отработает дополнительно, когда потребуется. На том и порешили.

Но и занятой суммы было явно недостаточно. Благо, бегавшему по инстанциям пенсионеру в ряде организаций все-таки пошли навстречу. МУП санитарной очистки и благоустройства, где имеется похоронный отдел, со значительной скидкой предоставило специальный транспорт, необходимую технику, соорудило гроб. С пониманием отнеслись к старику в морге, выдав на льготной основе необходимую справку. На похороны, кто сколько даст, собирали соседи по общежитию, знакомые. В общем, на седьмой день удалось-таки предать земле тело старшего сына на новом кладбище Нефтекумска.

Но Виктор Иванович теперь не похож на себя, прежнего. Осунулся, заметно постарел:

- Не ожидал на закате лет столкнуться с такими проблемами...

Подумалось: может, это частный случай?

- С подобной ситуацией мы сталкиваемся часто, - пояснил патологоанатом Д. Бойко. - Каждый десятый, оказавшийся в морге, остается невостребованным. Родственники отказываются хоронить близких из-за отсутствия средств. Кроме того, много неизвестных доставляют нам сотрудники милиции Нефтекумского и Левокумского районов. В их числе бывшие вольнонаемные с кошар, которые, не получая медицинской помощи, тихо умирают от туберкулеза и воспаления легких. Затем их трупы, если не объявляются родственники, передаются коммунальным службам, а те хоронят их, ставя на холмиках земли крест с очередным номером.

- Для таких покойников отведено отдельное кладбище, - рассказывает начальник МУП санитарной очистки и благоустройства В. Тарадин. - Нашей похоронной команде приходится работать чуть ли не каждый день. Особенно зимой, когда бездомных настигают морозы. Все расходы, связанные с последним путем неизвестных и невостребованных, берет на себя городская муниципальная администрация.

На безымянное кладбище весной никто не приходит, никто не сажает там цветы. Как стало известно, на подобную категорию умирающих в муниципальных бюджетах есть отдельная строка расходов. И ее используют по полной программе. Но что такое 3-4 тысячи для похорон одного усопшего?

- В других странах, - говорят в городской муниципальной администрации, - расходы, связанные с погребением, берет на себя государство. Оно даже предоставляет отдельные похоронные залы с необходимой атрибутикой. Убитым горем родственникам нет необходимости собирать всевозможные справки. За них это делает специальная служба. Будет ли у нас когда-либо подобное?

Александр ЗАГАЙНОВ, Анна ЛУПАШКО, Ставропольская правда