Интервью журналиста НТВ о ходе боевых действий в Тукуй-Мектебе

О том, что происходило в ауле Тукуй-Мектеб, рассказал в интервью «Ставропольской правде» очевидец - корреспондент программы «Чрезвычайное происшествие» телеканала НТВ Юрий Угрюмов. Он - единственный из журналистов, снявший кадры спецоперации правоохранительных органов по зачистке населенного пункта. - В Тукуй-Мектеб наша журналистская группа прибыла около часа ночи десятого февраля, - рассказывает Юрий Угрюмов. – На въезде - около поста милиции - мы оставили машину. В звенящем морозном воздухе не было слышно никаких выстрелов и взрывов, и даже подумали, что зря приехали – боевики уже сдались. Однако, на всякий случай, надели бронежилеты и, взяв аппаратуру, пошли к центру аула. Далеко пройти не удалось, ибо белые надписи на брониках - «НТВ» - привлекли внимание стоящих в оцеплении милиционеров. Нас, несмотря на просьбы об аккредитации, поиски старшего начальника, завернули обратно. Пришлось снять «засветившиеся» бронежилеты, камеру убрать в пакет и, «закосив» под местных жителей, пробираться поближе к месту проведения спецоперации.

В здании сельской амбулатории, в трехстах метрах от которой боевики держали оборону, наша журналистская группа встретила начало дня. Примерно в восемь утра прозвучали первые выстрелы. Часа через два стали «работать» крупнокалиберные пулеметы двух бронетранспортеров, в небе появились три вертолета Ми-8, раздались выстрелы из гранатометов. Обстрел и штурм жилых домов на улице Кирова продолжался около двух часов. По его окончании я двинулся вместе с омоновцами на «зачистку».

Первый дом горел, крыша провалилась и похоронила под собой отстреливавшегося с чердака до последнего патрона снайпера. В огороде этого же дома лежал еще один мертвый боевик, которого взрывом практически разорвало на части. Обгоревший труп третьего боевика лежал возле саманного сарая. Омоновцы начали обрабатывать заднюю часть двора, и тут из-под развалин рухнувшего сарая послышался мужской голос. Все заняли боевые позиции. Трое бойцов выдвинулись к нему на переговоры. Диалог был примерно такой:

- Назови имя, фамилию, год рождения…

- М…1972 года рождения.

- Это твой брат погиб в Ямангое?

- Да (крики, мат, требование вытащить).

- Что у тебя с собой?

- Пулемет, гранаты…

- Сколько вас всего пришло? Кто они?

Именно на эти принципиальные вопросы боевик не отвечал. А снова и снова просил его вытащить.

Было понятно, что при приближении бандит пустит в ход и пулемет, и гранаты.

Верить боевикам нельзя. На эту ловушку позже попались милиционеры Курского РОВД, на которых вышел последний боевик. Он, напоровшись на спецназ, рванул с поднятыми руками в сторону курян с криком:

- Сдаюсь!

Не имевшие реального боевого опыта милиционеры купились на уловку и двинулись к нему. Тогда он разжал руки, в которых была снаряженная граната (или гранаты). Грянул взрыв, от которого двое милиционеров погибли на месте, а третий скончался по дороге в больницу. Всего несколько минут назад мы виделись, разговаривали. И тут – эта нелепая смерть. Все, что я мог сделать, - зафиксировать время их смерти. Было 14.09. (К этому времени центральные телеканалы уже объявили о завершении операции. - Ред.).

Кроме смертей, потрясло равнодушно-отрицательное отношение местного населения ко всем, кто приехал – к журналистам, к милиции. Местные порой демонстративно отказывались сотрудничать и помогать органам правопорядка. Иногда казалось, что бой ведется где-нибудь в Чечне, а не на Ставрополье. Не секрет, что многие жители аула - дальние или близкие родственники боевиков. Никогда не поверю, что невозможно незаметно для окружающих прорыть подземные ходы, запастись большим количеством оружия: автоматами, гранатометами, пулеметами, пистолетами, гранатами, взрывчаткой и другим вооружением.

"Ставропольская правда"